Рафаэль Гусейнов: "Париж - страшное место": как столицу Франции сдали нацистам

Рафаэль Гусейнов

80 лет назад, 14 июня 1940 года, столица Франции была сдана нацистам без боя. К числу самых поучительных уроков в истории Второй мировой войны следует отнести драматические ошибки европейских лидеров в предвоенный период. Умиротворяя, а нередко и потворствуя нацистам, они поставили свои народы на грань физического выживания.
 

Чемберлен привез войну

В 2008 году, оказавшись в командировке в Париже, невольно стал свидетелем скандальной истории, отголоски которой не затихли и сегодня. В городской исторической библиотеке открылась выставка фотографий Андре Зукка (Andre Zucca). Она вызвала шок не только у парижан, но и многочисленных туристов, которых всегда много во французской столице. 

Казалось бы, что необычного: на цветных фото - всегда красивый город, на улицах улыбающиеся, не просто хорошо, а модно одетые люди, ресторанные столики выставлены на тротуары и очень много посетителей, духовой оркестр на площади Республики исполняет военные марши, возле моста Каррузель организовался пляж с десятками отдыхающих, юные парижанки мило щебечут с подтянутыми офицерами. Необычно здесь одно: все эти радостные события происходят на улицах Парижа в 1940 – 1944  годах, во время национальной трагедии - оккупации Франции нацистами. 

Андре Зукка – фотограф не совсем рядовой. Француз по национальности, в годы оккупации он работал сотрудником немецкого пропагандистского журнала «Сигнал», который ведомство Геббельса издавало во всех оккупированных странах. Нацисты его ценили. Он не только получал огромную по тем временам зарплату, но и имел возможность снимать на  очень редкую в те годы цветную пленку, работал с дорогой фотоаппаратурой.  

Пропагандистская направленность его фоторабот не особенно и скрывается. Офицеры в немецкой полевой форме, прогуливающие под ручку с мадемуазелями; в центре французской столицы развеваются огромные флаги со свастикой; кинотеатр на Елисейских полях приглашает для просмотра фильмов солдат фюрера; по улице Риволи обреченно шагает пожилая еврейка с желтой звездой на пальто. С затравленным взглядом, но еще живая. Нацисты это скоро поправят. 

На фото попал и рекламный плакат, приглашающий на экспозицию в зал Ваграм. Выставка называется «Большевизм против Европы». Заметим, что большевики в то время были далеко, еще не прибыли на танках освобождать Европу. А вот армия Гитлера оккупировала Францию, нацисты расстреливали бойцов Сопротивления, эсэсовцы стерли с лица земли деревеньку Орадур, убив более 600 жителей, из страны массово вывозили для последующего уничтожения евреев. Все это происходило  при активном сотрудничестве коллаборационистского правительства с нацистами и молчаливом неучастии большинства французов. 

Организаторы выставки, вероятно, не ожидали такой жесткой реакции от тех, кто помнит историю. Возмущались все: и левые, и правые, и даже представители сексуальных меньшинств.  Мэрия была вынуждена запретить рекламу выставки на улицах Парижа и потребовала сопроводить экспозицию пояснением о том, как тяжко жилось французам при оккупации.  Этим и ограничились. 

Не стал бы возвращаться к этой истории, но войны памяти, развернувшиеся в последние годы на постсоветском пространстве, а сейчас уже и в Европе, заставляют кое-что напомнить политикам, желающим переписать историю Второй мировой войны, обвинить во всех бедах этой войны СССР, русских.

Вторая мировая война завершилась подписанием акта о капитуляции. Рассказывают, что плененный фельдмаршал Вильгельм Кейтель, увидев французского генерала Жана де Тассиньи, готового также поставить подпись, удивленно спросил у маршала Георгия Жукова: «Мы проиграли войну России, Англии и Америке. Но оказывается, нас еще Франция победила. Где и когда?».

Иронию гитлеровского фельдмаршала можно понять. Начиная с позорного Мюнхенского соглашения 1938 года, самые влиятельные европейские державы – Англия и Франция открыли зеленый свет гитлеровской агрессии, за что впоследствии и поплатились. Австрия, Чехословакия, Польша были проглочены без звука. Возмущения и протесты, разумеется, звучали в парламентах, СМИ, активничали дипломаты, отправляя бесчисленные и бессмысленные ноты в Берлин. Отдельные трезвые голоса крупных политиков, таких, как Уинстон Черчилль, призывали остановить Гитлера, во Франции резко протестовали против действий правительства по умиротворению нацизма коммунисты и социал-демократы, но армейские генералы и флотские адмиралы дремали после обеда, а пушки и танки ржавели в ангарах. Дальнейшие планы Гитлера по завоеванию «жизненного пространства» для Германии легко прочитывались. И все же они оказались для европейцев неожиданными. 

Перед расчленением Чехословакии нацисты не только демонстрировали военную силу, но и оказывали моральное давление на европейцев. Вот ответ Германа Геринга на миролюбивое выступление президента Чехословакии Эдварда Бенеша: «Мелкий сегмент Европы будоражит человечество… Эта ничтожная раса пигмеев-чехов – без какой бы то ни было культуры – никто не знает откуда они взялись, - угнетает культурный народ, а за ними стоят Москва и проклятая маска еврейского дьявола». Цитирую Геринга не случайно. Руководителям Праги наших дней неплохо бы помнить, кто освобождал их город от нацистов в 1945 году и чей памятник они снесли в 2020 году, оскорбив память и маршала Конева и тысяч советских воинов, погибших в боях за освобождение Чехословакии.

После Мюнхенского соглашения стало понятно: кроме немцев, никто в Европе воевать не хочет. Присутствовавший при подписании этого соглашения аккредитованный в Германии в предвоенные годы американский журналист Уильям Ширер с горечью пишет: «Как я имел возможность наблюдать в течение этих бесконечных, до странности нереальных 24 часов, Даладье и Чемберлен (премьер-министры Франции и Великобритании – Р.Г.) до сих пор ни разу не потребовали у Гитлера ни одной уступки. Они ни разу не встретились наедине и не сделали никаких попыток выступить как бы единым «демократическим» фронтом перед двумя диктаторами. Гитлер встречал Муссолини на вокзале… и они составили свой план. Даладье и Чемберлен прилетели каждый на своем самолете и вчера даже не сочли нужным вместе позавтракать, чтобы выработать свою стратегию, как это сделали диктаторы.

С Чехословакией, которую попросили пойти на все жертвы во имя мира в Европе, здесь не консультировались ни на одной стадии переговоров. Двум ее представителям в час тридцать ночи было сказано, что Чехословакии придется подчиниться, причем сказано не Гитлером, а Чемберленом и Даладье. Их протесты, мы слышали это, высокий государственный муж просто обсмеял. Чемберлен был похож на черного грифа, которого я видел в Бомбее. Он выглядел особенно довольным собой, когда возвращался ранним утром в отель «Регина», хотя и слегка утомленным, но приятно утомленным».  

К этому следует добавить, что вернувшись в Лондон, Чемберлен, позируя репортерам у трапа самолета, картинно потрясал в воздухе бумажкой: «Я привез вам мир!». Это было ложью. Чемберлен привез в Англию скорую войну, смерть, гибель тысяч людей. Но в Великобритании были и другие политики, трезво оценивавшие то, что случилось в Мюнхене. Вот что об этом говорил Черчилль, обращаясь к Палате общин: «Мы потерпели полное, абсолютное поражение… Не позволяйте ослеплять себя. Мы должны предвидеть, что все страны Центральной и Восточной Европы пойдут на самые выгодные уступки торжествующей нацистской власти… одна за другой окажутся втянутыми в огромную систему нацистской политики, не только военной, но и экономической, исходящей из Берлина». Но эти слова не были услышаны. Европа, как ей казалось, праздновала победу. На самом деле она приблизила войну к своим границам.

Люди из прошлого

«Париж – страшное место. – писала в те дни американская «New York Herald». – Он полностью поддался пораженческим настроениям, без малейшего представления о том, что произошло с остальной Францией. У «Фуке» и «Максима» (престижные и модные парижские рестораны – Р.Г.) жирные банкиры и бизнесмены празднуют мир реками шампанского. Но даже официанты и таксисты, обычно люди разумные, разглагольствуют, как здорово, что удалось избежать войны, что это было бы преступлением, что они повоевали в прошлую войну и этого достаточно.

Все было бы отлично, если бы немцы, которые тоже навоевались в прошлую войну, испытывали бы те же самые чувства, но это не так. Мужество Франции… где оно? Французские социалисты прониклись пацифизмом; французские правые – либо фашисты, либо – пораженцы. Я больше не понимаю французов».  

Германия перед вторжением оценивала свои возможные потери в операции по захвату Бенилюкса и Франции в 1940 году в 290 тысяч человек. Считалось приемлемым, если победа будет обеспечена при цифрах в 90 тысяч убитыми и 200 тысяч ранеными. На самом деле Германия потеряла за шесть недель боев в три раза меньше убитых (29 640 человек) и почти вдвое меньше раненых (133 000 человек). Гитлер был приятно удивлен легкостью побед и пошел на редчайший в истории Германии шаг, присвоив звание генерал-фельдмаршала 12 своим генералам. В том числе, кстати, Кейтелю.

Франция в предвоенные годы была не только страной хорошего вина, классических сыров и знаменитых варьете. К началу военных действий с нацистами она располагала третьей по количеству танков и самолетов армией в мире, уступая только СССР и Германии, а также четвертым после Британии, США и Японии военно-морским флотом.

Под ружьем в вооруженных силах Третьей республики находилось более двух миллионов человек. ВВС Франции включали в себя около 3 300 самолетов, причем половина из них были новейшими боевыми машинами. Германия в тот период могла рассчитывать только на 1 180 машин. После того, как во Франции высадился британский экспедиционный корпус (это 9 полноценных дивизий и 1 500 самолетов), преимущество союзников над Вермахтом стало подавляющим. 

Все эти силы были перемолоты немецкой военной машиной в течение нескольких месяцев. Поразительно, но практически вся военная техника не была уничтожена панически отступающими союзниками и досталась в рабочем состоянии германской армии. Очень скоро она пригодилась нацистам при нападении на СССР. Как иронически заметил о проигравших французских генералах российский историк Олег Будницкий: «Это были люди из прошлого, которые готовились к прошлой войне».  

Катастрофа и стремительное поражение Франции заставили задуматься не только европейцев, но и другие крупные державы. Достаточно подробно об этом говорил Сталин на торжественном приеме в Кремле в честь выпускников военных академий 5 мая 1941 года: «Военная мысль французской армии не двигалась вперед. Она осталась на уровне 1918 года. Об армии не было заботы, и ей не было моральной поддержки. Появилась новая мораль, разлагающая армию. К военным относились пренебрежительно. На командиров стали смотреть как на неудачников, как на последних людей, которые, не имея фабрик, заводов, банков, магазинов, вынуждены были идти в армию. За военных даже девушки замуж не выходили».

В Европе не понимали или не хотели понимать, что Гитлер не остановится, пока под его рукой не окажется весь европейский континент. Вот что пишет Уильям Ширер 18 января 1940 года из Амстердама: «Голландцы все еще ведут правильный образ жизни. Пища, которую они едят, - и по качеству, и по количеству (устрицы, дичь, мясо, овощи, апельсины, бананы, кофе – то, чего никогда не видят воюющие народы) просто фантастическая. Они обедают, танцуют, ходят в церковь, катаются по каналам на коньках и занимаются своим бизнесом. И они не замечают – как же они слепы! – тех опасностей, которые им угрожают… Они хотят мира и комфортной жизни, но не желают ничем жертвовать, или просто принимать жесткие решения, чтобы обеспечить свой образ жизни надолго».

9 апреля 1940 года немецкая военная машина двинулась в Данию и Норвегию. Норвежцы сопротивлялись около двух месяцев, но все стратегические объекты столицы: порты, железнодорожные вокзалы, электростанции были взяты под контроль нацистами в первый же день. Война с Данией продолжалась четыре (!) часа.

Позже военные историки шутили: «Датчане сложили оружие, так и не взяв его в руки». Когда в 5.15 утра заспанному датскому королю Кристиану X доложили об ультиматуме Германии, он тут же, как говорится, не отрываясь от подушки, объявил о капитуляции. К тому времени страна потеряла в боях 12 своих граждан. Уже позже, пытаясь спасти лицо, датские политики даже придумали аргументацию позорного акта капитуляции: «вверить защиту своего нейтралитета рейху». Это похоже на то, что вы пускаете бандита к себе в дом, он располагается по-хозяйски на вашей постели, а соседям вы объясняете, что нежданный гость будет вас защищать. Что интересно, нацисты так спешили, что пытались зачитать на захваченной в Копенгагене радиостанции обращение фюрера к народу … Норвегии. Спохватились в последний момент и начали переделывать.

Через месяц после Дании и Норвегии немцы вторглись во Францию, Бельгию, Голландию и Люксембург. Поразительно, но за сутки до этого нападения в бельгийской армии ежемесячный отпуск был увеличен с трех до пяти дней. В нужный момент у горе-вояк в стратегически важном бельгийском форте на канале Альберта оказалось неисправным сигнальное орудие. Как и в Польше, немецкая бомбардировочная авиация уничтожила большую часть бельгийского и голландского авиапарка в ангарах.

Французский главком, генерал Морис Гамелен расположился к началу боевых действий не на передовой линии, а в парижском пригороде Венсенне. Рядом с ним и тоже довольно далеко от линии фронта комфортно устроились офицеры из Генштаба и командования ВВС. Господа офицеры регулярно выезжали в Париж на такси, где весело и беззаботно проводили время в ресторанах и варьете. Потомки аристократических фамилий, пожилые французские генералы заметно уступали молодым немецким военачальникам.

Оставляла желать лучшего и боевая выучка армий Западной Европы. Одним из самых мощных военных сооружений в Бельгии являлась крепость Эбенэмаэль. Ее редуты, мощные укрепления, запасы оружия, продовольствия и большой боеспособный гарнизон могли надолго блокировать продвижение 6-й армии Вальтера фон Рейхенау. Однако нацисты с помощью транспортных «Юнкерсов» доставили и посадили на крышу крепости десант на 11 планерах. 85 немецких парашютистов в результате молниеносной атаки уничтожили все (!) огневые точки и захватили форт, который оборонял гарнизон в 1200 человек.

Крыша поехала и у французов. После того, как танки Эвальда фон Клейста и Хайнца Гудериана разгромили французов при Седане, полевой командующий французов, генерал Альфонс Жорж, как свидетельствуют очевидцы,… залился слезами. Нужны ли к этому комментарии?

Падение Парижа происходило катастрофически и позорно. Вечером 11 июня французское правительство покинуло столицу, объявив Париж «открытым городом». 14 июня город был сдан нацистам. Из пятимиллионного населения три миллиона жителей бежали в панике. При эвакуации медицинских учреждений нетранспортабельным больным вводили смертельные инъекции, в городе дети бросали стариков, а родители теряли детей.

После завершения войны вскрылись позорные случаи предательства и морального унижения. Кадры немецкой кинохроники запечатлели посещение покоренной французской столицы Адольфом Гитлером и французских полицейских, подобострастно отдающих честь диктатору. Командир французского танкового подразделения, пытавшийся защитить мост через Луару, был убит местными жителями, не желавшими, чтобы боевые действия велись рядом с их виноградниками и свинарниками. Мэры городов препятствовали дислокации частей французской армии на «своей» территории, опасаясь боев и разрушений.

В результате унизительного поражения в плену у немцев оказалось более полутора миллионов военнослужащих французской армии. Это были в основном люди, которые и повоевать не успели. Условия капитуляции были беспримерно жесткими и показали миру, какой бы хотели нацисты видеть покоренную Европу. Более половины территории страны передавалось под управление оккупационных властей. При этом, чужих солдат кормить должны были, разумеется французы.  

До сих пор военные историки ломают копья по поводу недальновидности советского руководства, не углядевшего военных приготовлений Германии и не поверившего информаторам, предупреждавшим Сталина о начале войны. Но ведь и в Западной Европе видели, как фюрер готовится воевать с ними. И здесь получали донесения разведок о планах Гитлера. Более того, крупные немецкие политики и чиновники, находившиеся в оппозиции к планам нацистов, специально приезжали в Лондон, Париж, Женеву, чтобы поставить в известность европейских коллег. Но все равно агрессия оказалась неожиданной.

Мы никогда не сдадимся

Но промахи военного командования и пораженческая позиция политиков не умаляют заслуг рядовых солдат и офицеров, сражавшихся против гитлеровцев в Европе. Во время трагической эвакуации британской армии из Дюнкерка лейтенант Дики Фернесс из Уэльского гвардейского полка бросился на немецкое пулеметное гнездо, спасая товарищей. Один из лучших военных пилотов Новой Зеландии Ричардс, воевавший в британской армии, по данным на август 1040 года уничтожил в боях 17 немецких самолетов. Его истребитель «Спитфайр» сбивали семь раз, трижды он спасся, воспользовавшись парашютом, а однажды таранил «Мессершмидт». Дважды он посадил горящую машину и успел на земле покинуть ее перед взрывом. Будем это помнить!

Потери британцев во время сражений за Францию были огромны: более 60 тысяч убитыми и 40 тысяч оказавшихся в плену. Еще более болезненными оказались потери моральные. Комментируя эвакуацию войск из Франции, Черчилль заявил в Палате общин: «Мы не должны приписывать этому избавлению от беды атрибуты победы. В войнах не побеждают эвакуациями. Мы не поникнем и не уступим. Мы будем идти до конца. Мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться в морях и океанах, мы будем сражаться с нарастающей уверенностью и силой в воздухе. Мы будем защищать наш остров любой ценой. Мы будем сражаться на берегах. Мы будем сражаться на аэродромах, в полях и на улицах. Мы никогда не сдадимся».

Черчилль свое слово сдержал. Англичане честно сражались, и в разгроме нацистов есть их весомый вклад.

Только благодаря своим победам в 1939-1940 годах Германия смогла сформировать мощную военную поддержку союзников, укрепив свои тылы, решить многие экономические проблемы. Без этого Гитлер никогда бы не рискнул напасть на СССР.