Рафаэль Гусейнов: ВИП-пленники Второй Мировой

Рафаэль Гусейнов

Раскрываем малоизвестные страницы войны на основе материалов из книги секретаря Союза журналистов России Рафаэля Гусейнова «Триумф неволи», которая выходит в издательстве «Вече»
 

22 июня 1941 года — эта дата навсегда осталась в памяти наших сограждан. Миллионы погибших, искалеченных, угнанных в рабство. Нацисты создали за годы своего правления уникальную систему мест заключения, в которой лагеря уничтожения людей играли важную роль. Но даже в таких лагерях с чисто немецкой педантичностью люди сортировались по специальностям, национальностям, воинским званиям, принадлежности к тем или иным социальным слоям.

Были здесь и люди, которых называли личными врагами фюрера, а также особо важные персоны: коронованные особы, главы государств, шарлатаны-астрологи, фальшивомонетчики, знаменитые писатели и ученые. Их держали в условиях жесткой изоляции, тайно перемещали из лагеря в лагерь, могли незаметно умертвить или неожиданно освободить.

Об этой категории людей меньше всего сохранилось сведений и воспоминаний.

Секреты Гесса

ервым военнопленным Второй мировой войны со статусом одного из руководителей нацистской Германии следует признать Рудольфа Гесса. Ближайший соратник фюрера, Гесс был третьим в нацистской иерархии человеком после Гитлера и Геринга. В 1939 году фюрер объявил Гесса своим преемником в случае, если эти обязанности не будет способен исполнять Геринг. Гесс, будучи военнопленным, провел в заключении 46 (!) лет, и срок, который он отсидел до своей смерти, является рекордным в истории мирового правосудия.

Жизнь и смерть Рудольфа Гесса полны загадок: 10 мая 1941 года он вылетел на «Мессершмитте» в Великобританию и выбросился с парашютом в Шотландии. Гитлер объявил его сумасшедшим, но многие историки считают, что англичане заигрывали с нацистами, искали пути предотвращения войны и перенесения боевых действий на Восточный фронт. Все обстоятельства полета Гесса в Великобританию засекречены.

Интересна реакция Сталина на полет Гесса. Об этом вспоминал Вячеслав Молотов: «Когда мы прочитали об этом, то прямо ошалели. Это же надо! Не только сам сел за управление самолетом, но и выбросился с парашютом, когда закончился бензин. Гесс назвал себя чужим именем. Чем не подвиг разведчика? Сталин спросил у меня, кто бы из наших членов Политбюро мог решиться на такое. Я порекомендовал Маленкова, поскольку он шефствовал в ЦК над авиацией… Сталин предложил сбросить Маленкова на парашюте к Гитлеру, пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР…»

Особые узники

ервые немецкие лагеря создавались для политических противников Гитлера: коммунистов и социал-демократов. Но здесь также содержались шпионы, уголовные преступники, священники, гомосексуалисты, проштрафившиеся чиновники и даже эсэсовцы — за те или иные прегрешения.

Были среди этих людей и личные враги фюрера. С ними и обращение было особым. Порой прямо от ворот лагерей, куда их привозили, они отправлялись в газовые камеры. Концлагерь был удобным местом, куда можно было спрятать и неудобного родственника, случайного свидетеля.

Не так давно в Германии вышла книга известного журналиста Фолькера Коопа «В руках Гитлера: особые и почетные пленники СС». Слово «особые» в данном контексте понятно. «Особые пленники» являлись людьми, как правило, известными. Но вот слово «почетные» может прозвучать разве что с иронией. Согласно документам, которые приводит Кооп, информация о месте пребывания таких заключенных держалась в строжайшем секрете. Даже в служебной переписке их имена и должности шифровались.

Автор считает, что таких узников было около 600 человек. Не каждый мог попасть в число «привилегированных» зэков. Решение об этом статусе могло появиться по личному приказу Гиммлера, Гейдриха либо, после смерти Гейдриха, — Кальтенбруннера.

Нацисты с чисто немецкой педантичностью выстроили целую систему содержания особо важных для них узников. Понятно, что соображения гуманизма учитывались в последнюю очередь. Высокопоставленные персоны годились в понимании нацистов прежде всего для торга, обмена, получения тех или иных политических, иногда материальных дивидендов.

Даже ненависть к евреям, возведенная в национальную идею и идеологию нацистского государства, не помешала одному из главных палачей Третьего рейха Генриху Гиммлеру спасать евреям жизни в конце войны, выторговывая свою безопасность.

Впервые некоторые подробности «люкс-лагерей» стали известны из показаний Эрнста Кальтенбруннера на Нюрнбергском процессе. Он рассказал о фешенебельных отелях для альпинистов в Вальзертале и Годесберге, которые СС переоборудовала в тюрьмы. Здесь заключенным разрешалось, по словам Кальтенбруннера, заказывать вино, выписывать продукты по тройной дипломатической норме.

К концу войны, как ни странно, количество ВИП-узников стало увеличиваться. И это при том, что новых территорий нацисты не завоевывали, а сдавали ранее оккупированные земли наступающим армиям союзников.

Интересную версию на этот счет высказывает французский исследователь де Вильмаре: «Не будем подробно останавливаться на том, что в последние месяцы войны количество узников концлагерей еще увеличилось на 2–3 процента за счет так называемых интернированных VIP-категорий. При помощи заключенных этой категории Мюллер (имеется в виду начальник гестапо Генрих Мюллер. — «ВМ») разыграл свою козырную карту, давая возможность своим агентам выглядеть людьми с безукоризненной репутацией. А после 1945 года, воспользовавшись статусом узников, они могли претендовать на место в когорте «героев», которым мы обязаны восстановлением демократии в Европе».

От коммунистов до премьеров

Среди заключенных были политики, депутаты парламентов, коронованные особы, высший генералитет из оккупированных Германией Франции, Нидерландов, Бельгии, Австрии, Восточной Европы. Среди этих людей были и немцы, которые считались «личными врагами фюрера». Это руководитель немецких коммунистов Эрнст Тельман, протестантский священник Мартин Нимеллер, Георг Эльзер, покушавшийся на Гитлера, и другие. Разносолами их не кормили, а лишь жестко изолировали.

Часть из этих людей была казнена, причем некоторые из них в последние дни войны. Но кому-то из «почетных» узников удалось выжить. Остался в живых президент Рейхсбанка Хальмар Шахт. Вся вина этого господина состояла в том, что денежная помощь, которой он щедро снабжал нацистов много лет, на каком-то этапе прекратилась.

По-разному, по свидетельству Коопа, они были размещены. Бывший австрийский канцлер Курт Шушниг имел в Дахау, а затем и в Заксенхаузене специально построенный для него дом между рядами колючей проволоки. Ему даже разрешили вступить в брак с графиней Верой Чернин, и у них в 1941 году родился сын. За пребывание в «санаторных» условиях Шушниг был обязан отчислять немалые суммы в эсэсов­ский бюджет. Его жене разрешалось выезжать за покупками в Берлин.

Бывший посол Франции в годы, когда Гитлер пришел к власти, Андре Франсуа-Понсе был известен как человек, благоволивший к фюреру. Об этом нацисты не забыли, и, когда оккупировали Францию, Понсе был интернирован в австрийской гостинице «Ифен». Узнику разрешили гулять вокруг озера без охраны, пользоваться библиотекой, даже слушать Би-би-си. Кстати, любому другому, проживавшему тогда в Германии, за прослушивание зарубежных радиостанций грозила смертная казнь. После войны Понсе, правда, жаловался, что мясная подлива, которую готовили эсэсовские повара, была далека от совершенства.

Очень неплохо был устроен и бывший премьер-министр Франции Эдуард Даладье. В прошлом радикальный социалист Даладье после оккупации Франции содержался совсем недолго в заключении в Бухенвальде, а затем до конца войны в тюремном замке в Австрии.

В нацистском концлагере в Бабельсберге оказался в 1944 году и бывший премьер-министр Франции Эдуар Эррио. В апреле 1944 года концлагерь освободила 4-я танковая армия генерала Дмитрия Лелюшенко. Вот что он писал в своих мемуарах: «Освободила Эдуара Эррио 2-я рота автоматчиков из 63-й гвардейской Челябинской бригады под командованием лейтенанта Витольда Станиславовича Езерского. Ему сообщили о пребывании в лагере крупного французского политического деятеля, дали машину и с охраной направили в штаб фронта для отдыха и последующего отъезда на родину. Эррио сердечно благодарил гвардейцев, записал адрес своего освободителя и обещал написать ему по возвращении во Францию. Слово он сдержал».